Olga, 53 - 14 февраля 2011 11:42

Желание межличностного слияния - наиболее мощное стремление в человеке.

Любовь - это активность, а не пассивный аффект, это помощь, а не увлечение. Любовь значит прежде всего давать, а не брать.

Давание - это высшее проявление силы, переживание высокой жизнеспособности.

Давая свою жизнь, мы обогащаем другого человека, получаем при этом острое наслаждение. Давание побуждает другого человека тоже стать дающим, и они оба разделяют радость, которую внесли в жизнь. В акте давания что-то рождается, и оба вовлеченных в этот акт человека благодарны жизни за то, ЧТО она рождает для них обоих. В случае любви это означает, что любовь это сила, которая рождает любовь, а бессилие - это невозможность порождать любовь.

Эта мысль была прекрасно выражена Марксом. ". Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она - несчастье".

Если какая-то женщина скажет нам, что любит цветы, а мы увидим, что она забывает их поливать, мы не поверим в ее любовь к цветам.
Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим. Где нет активной заинтересованности, там нет любви.

Каждый любит то, для чего он трудится, и каждый трудится для того, что он любит. (стоит задуматься).

Забота и заинтересованность ведут к другому аспекту любви: к ответственности. Ответственность в ее истинном смысле это от начала до конца добровольный акт.
Ответственность могла бы легко вырождаться в желание превосходства и господства, если бы не было компонента любви: уважения.
Уважение - это не страх и благоговение; оно означает в соответствии с корнем слова (геspicere = to look at) способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть, развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Ясно, что уважение возможно, только если я сам достиг независимости, если я могу стоять на своих ногах без посторонней помощи, без потребности властвовать над кем-то и использовать кого-то. Уважать человека невозможно, не зная его; забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание. Знание было бы пустым, если бы его мотивом не было заинтересованность.
Я могу знать, например, что человек раздражен, даже если он и не проявляет это открыто; но я могу знать его еще более глубоко: я могу знать, что он встревожен и обеспокоен, чувствует себя одиноким, чувствует себя виноватым. Тогда я знаю, что его раздражение это проявление чего-то более глубинного, и я смотрю на него как на встревоженного и обеспокоенного, а это значит - как на страдающего человека, а не только как на раздраженного.

В акте любви, отдавания себя, в акте проникновения вглубь другого человека, я нахожу себя, я открываю себя, я открываю нас обоих, я открываю человека.
Я должен познать другого человека и самого себя объективно, чтобы было возможно увидеть, каков он в действительности или вернее, чтобы преодолеть иллюзии, иррационально искаженный образ его, возникший у меня. Только если я познаю человеческое существо объективно, я могу познать в акте любви его глубочайшую сущность.

Забота, ответственность, уважение и знание взаимозависимы.
Они представляют собой набор установок, которые должны быть заложены в зрелом человеке, т. е. в человеке, который развивает свои созидательные силы, который хочет иметь лишь то, что он сам создал, который отказывается от нарциссистских мечтаний о всезнании и всемогуществе, который обрел смирение, основанное на внутренней силе, которую может дать только истинно созидательная деятельность.