Carpe Diem, 62 - 23 мая 2012 15:23

Продолжение статьи. Школа: они украли у нас детство

Все эти годы требуются, чтобы прочно перешибить твою волю, ударяя каждый день по ней как дубиной, как ломом. Если у кого-то остались и хорошие воспоминания о школе, то они не о школе собственно, но о встреченных там двух — трёх интересных пацанах, миловидных девчонках, первая там любовь помнится, то есть личные вещи.

Так что когда видишь митинг или пикет учителей, всех этих гиппопотамовских размеров тёток в драных шубах, то не жалей их, бюджетников, не получающих зарплату. Такие же служащие государства, как тюремные надзиратели или менты в серых армяках — они работники репрессивного аппарата. (И потом, что за нонсенс, разве женщина должна воспитывать мужчин? Это противоестественно.) Мир нужно видеть таким, как он есть, правильно. Это экстремально важно — правильно видеть мир. Учителя — не учителя по нормальному видению — это работники государственного аппарата образования. Учителей же в мире горстка. Найти себе учителя — задача тяжкая. Тех, кто преподаёт в школах, нельзя назвать учителем. Это святотатство. Учителей — горстка. Счастлив тот, кто обрёл своего учителя.

Школьные учителя - работники негатива. Это конечно не их индивидуальная вина, их самих когда-то сломали, и вот они послушно (за мелкий прайс!) заполняют память и мозги своих юных жертв начинкой жёванных знаний: алгебра, физика, химия, геометрия, литература, история - всё вперемешку. Общая ничтожность учителей, их невысокий интеллектуальный уровень, то, что они не поднимаются над общим обывательским уровнем развития, говорят сами за себя, это не лучшие люди нашего общества. Усталые и сломленные, они чревовещают по программе. Крайне редко могут они понять своих учеников, или предвидеть их. Достаточно сказать, что в школьном аттестате у меня по русской литературе стояла "тройка". А я ведь читал запоем, запойно писал стихи с пятнадцати лет, и уж "тройки" мне явно было мало. Но мы не нравились друг другу: учительница и я. Я не мог поставить ей "тройку", она могла.

Надеюсь, она жива, и хоть раз в неделю опять и опять удостоверяется в своей дури. Тотчас после воцарения Советской Власти революционеры-большевики вовсю экспериментировали со школой. Если судить по "Республике ШКИД" — были выборы преподавателей, школьное самоуправление. Будущее намечалось интересное. Понимали, что если хотят выращивать нового человека, то нужна и новая школа. Но одно дело оспаривать власть в революционном порыве, другое дело захватить власть и властвовать.

Ломать одновременно многие институты государства - крайне трудоёмкое занятие. Да и опасное - сломаешь старую школу, а пока ещё построишь новую - не будет никакой.

Потому новой школы и не получилось. Убрали Закон Божий, да букву "ять", заменив их историй Покровского и материализмом для школьников. Эксперименты Макаренко и "Республики ШКИД" захлебнулись. Всё тихо возвращалось на круги своя.

Во время Великой Отечественной Войны появился феномен фабрично-заводских училищ. После войны, помирившийся с церковью и озабоченный укреплением государственности, И. В. Сталин (он уже до этого возвратил офицеров и погоны) стал возвращать классическое образование. Было введено раздельное обучение полов, школьная форма, ремни и фуражки, платное обучение для трех старших классов, и даже латынь и греческий - мертвые языки. Продержалась эта имперская мода недолго, приблизительно от 1947 до 1955 года. И даже не была введена повсюду, остались школы и со смешанным обучением и без фуражек и ремней. Пытались ввести форму и для студентов. В хрущевскую оттепель сталинская попытка возродить имперскую школу загнулась. "Демократичному" и американистому Хрущу она, должно быть, казалась неуместным классицизмом. Так же как "архитектурные излишества" — против них тогда стали серьёзно бороться: против сталинского имперского стиля зданий МИДа, гостиницы "Украина" и иже. Между тем латынь, ремни и фуражки были из одного и того же набора имперскости, вместе с "архитектурными излишествами".

Хрущеву нужна была быстро-быстро рабочая сила на фабрики и заводы, и трактористы для подъема целины, потому школу сделали восьмилетней. Нужны были рабочие и крестьяне, вот их и спешно производили в восьмилетках.

В конце концов, пришли к сегодняшней нелепой школе. Пожалуй, не намеренно пришли, ибо качество государственной элиты — правителей государства неуклонно снижалось, и вряд ли Хрущев и тем более Брежнев были способны на размышления по поводу образования. Не говоря уже о том, чтобы оценить сравнительные качества систем образования. После гения Ленина (впрочем, он никакого проекта нового образования не оставил, насколько я знаю) и отличного практика Сталина — пришли лохи. У лохов проектов не бывает.

Возвращаясь к сталинской попытке реставрации классического образования еще раз отмечу, что она совершена в поздний предсмертный период, когда Сталин пришел к имперскости, отвергнув наследие революции 1917 года. Неизвестно что он сам по поводу своей школы думал, но ежу понятно, что новый человек не должен был выйти из такой школы, где преподавали латынь и русскую историю, сочиненную немцем Миллером и другими немцами по заказу немецкой династии Романовых. Учили историю царей и исчисляли послушно революционное время от выдуманной даты рождества Христова. Что же должно было получиться? Конечно не новый, а ветхий человек! Потому закономерно получили с такой школы воспроизведение старого общества. Нужно было больше и больше революционности! Мой упрёк революции 1917 года — что она была недостаточно радикальной. Она не убила старый мир, а лишь приглушила его на время.